Топор аудитора
Антагонисты бывают разные. Одному из них посвящается...
Его день как обычно начинался с глухого звука падения будильника на пол. С очередного повторения тупых процедур: завтрака, душа, поиска носков, завязывания галстука. Потом его ждал автомобиль, который он ласково называл "Ведром", пробки, долбоёбы на дорогах и прочие радости жизни уже который день подряд. А по негласной корпоративной политике следовало ещё и улыбку натянуть. Да, он продал душу аудиту. И теперь его утро было именно такое. Бежать теперь некуда. В разговорах с нормальными людьми такие как он стараются показать, как у них всё хорошо, но на самом деле ждут хоть какой-нибудь развязки. Трудовой контракт с одной из 4-х межмировых аудиторских компаний не предусматривает увольнение по собственному желанию. Большинство аудиторов не дотягивают до 10 лет службы. Редкие экземпляры, которые остаются в живых после этого срока обычно списываются компанией "на пенсию" по причине капитального морального истощения. После этого они чаще всего оседают в каком-нибудь спокойном мирке, ведут тишайший образ жизни, стараются не вспоминать годы службы, фактически не пользуются приобретёнными навыками, умирают в глубокой старости в своей постели в окружении большой любящей семьи. Совсем редкий случай, когда за 10 лет этой работы человек не ломается ни физически, ни психологически. Такие пробивают себе дорогу на руководящие позиции. Чаще всего по трупам своих расслабившихся руководителей. Наш герой знал с самого начала, что последнее - совсем не его вариант. Предполагал, что до "пенсии" он тоже не дотянет, но пока ещё оставался порох в пороховницах намеревался побороться как можно дольше.
Он был занят созерцанием своего заспанного пятничного лица в зеркале. Ему казалось, что всего за один год этой работы он постарел лет на 10. На самом деле в свои 23 он выглядел также, как в 18. Разве что седых волос на его голове стало заметно больше. Да и то не от стрессов. Просто наследственность. К тому же седина была ему очень к лицу. В остальном он оставался высоким жгучим брюнетом неплохого телосложения. Он ещё не успел жениться, но до этого события оставалось менее полугода его субъективного времени. По долгу службы он пользовался великим множеством разнообразных имён. Сам себя он иногда публично именовал "лирическим героем". Друзья звали его Миша. Самые близкие ещё со студенческой скамьи использовали прозвище Седой.
Как и все межмировые аудиторы, эту работу он выбрал от жадности. Как и всем ему стало тесно жить в одном мире, захотелось странствий, а также максимально быстрого развития своих способностей, которые он так внезапно начал осознавать. Он прошёл строгий многоэтапный отбор, и с головой окунулся в работу. За этот год от его действий прямо или косвенно пострадали несколько разнообразных структур, выступающих на межмировой арене, а две его способности работали настолько мощно, что удивлялись даже работодатели. Во время отбора его кандидатура породила очень горячие споры и обсуждения внутри службы подбора персонала. Многие специалисты рекомендовали отдать предпочтения другим кандидатам, у которых видимых потенциальных способностей, которые проявились бы после продажи души, было пять и больше. Другие упорствовали и говорили о том, что человека даже с двумя способностями нельзя упускать, если одна из них мироходческая. В результате последние победили, и компания ни разу об этом не пожалела.
Продравшись через утреннюю зимнюю пробку, через полтора часа он доехал до офиса. Намечалась очередная скучная пятница за чтением новостей, обсуждением ничего не значащих тем с коллегами, пара звонков по вопросам прошлых проектов, стандартный обед среднего качества. Он уже практически полностью растворился в этой рутине, как вдруг на его стол легла увесистая коробка с документами. Проект! Командировка. Другие миры. Вот ради чего он пришёл сюда. Вот чем он ещё не успел насытиться, хотя был уже близок. Седой углубился в чтение. Речь шла об организации неизвестной структуры и назначения, занимающейся неустановленной деятельностью, перемещающейся между мирами с помощью воздушного корабля неустановленной модели под названием "Летучий Голландец". Задача: капитальная проверка. Способ: на выбор аудитора. Его взгляд остановился на фотографиях корабля. Они вызывали смешанные чувства. С одной стороны, возникали сомнения в том, что эта штука вообще может летать, а с другой стороны было в образе этого механизма нечто, заставляющее поверить, что именно он самый быстрый манёвренный и боеспособный из воздушных судов во всех мыслимых мирах. Далее последовали досье на предполагаемых членов организации. На некоторых очень подробные, на других неимоверно скудные. Самой толстой оказалась папка с надписью "Дмитрий Рикарди". "Сколько же тебе лет, парень? Как ты столько всего успел?" - пробормотал аудитор, потратив час на изучение содержимого. Гораздо тоньше были папки с надписями "Игорь Д.", "Гайдин" и "Гларн". Совсем тонкая, содержащая буквально одну фотографию и пару документов, с надписью "Иктан". За досье последовали факты и упоминания. Места, появления, действия, всё от показаний свидетелей и газетных вырезок до официальных протоков разнообразных служб. "Палитесь не по-детски, ребятишки. Скоро я вас достану!" - улыбался парень, закидывая документы обратно в коробку в конце рабочего дня. То была совершенно особенная улыбка. Из нынешних коллег никто не отличал её от любой другой, но университетские друзья, увидев такую, сразу рассмеялись бы и сказали: "Ты - плохой Мишка!". А он нарочито опустил бы глаза в пол и тихо ответил: "Да, я такой..."
Структуру мироздания можно изучать бесконечно. Из любого сформулированного правила всегда можно найти множество исключений. Охватить и изучить все принципы взаимодействия миров между собой вряд ли способен кто-либо из ныне живущих. Тем не менее, существуют некоторые довольно распространённые и потому широко известные механизмы. Одним из таких является "Принцип наложения транспортных потоков". Наглядный пример работы этого механизма - это человек, заснувший в купе поезда "Москва-Владивосток" в Красном секторе, проснувшийся в купе совершенно другого поезда, следующего из Столицы Зомби в Город Ужаса в секторе UNZH461. Подобное спонтанно происходит с определённой периодичностью в большинстве известных миров. Аналитики утверждают, что в некоторых мирах данный феномен является причиной от 1 до 3 процентов всех пропаж без вести. Мироходческая способность Седого заключалась в умении управлять этим механизмом по своему желанию. Находясь в любом транспортном средстве в качестве пассажира, он мог практически без каких-либо усилий спровоцировать наложение и моментально оказаться в аналогичном транспорте уже в другом мире. Будучи водителем, он был способен перенести управляемый транспорт с собой и незаметно для других участников движения встроить его в транспортный поток нового мира. Этот способ в общем случае требовал осторожности в использовании из-за вероятности обнаружения автомобилей неизвестных марок и моделей органами правопорядка, но обычно ему удавалось не привлекать внимания. А в данном конкретном случае повода для беспокойства не возникало совсем, ведь в пункте его назначения автомобили марки Toyota Platz, к которой относилось его "Ведро", были в ходу. Миры были практически близнецами. Даже вид государственных регистрационных знаков совпадал.
На определение пункта назначения Седой потратил все выходные. Субботу и большую часть воскресенья он сидел дома, курил перед монитором ноутбука, то и дело совершая короткие телефонные звонки. К вечеру воскресенья он уже не сомневался, что большую часть членов вверенной ему организации он сможет найти в мире, который числился в реестре его работодателей под кодом "E42". Поэтому, собрав вещи и выпив перед сном бутылочку хорошего пива, утром в понедельник, едва выехав из своего двора, Седой сменил город Новосибирск(E43) на практически идентичный Новосибирск(E42). Прорвавшись через идентичную пятничной утреннюю зимнюю пробку, через полтора часа он доехал до здания Бизнес-центра "Кронос"(E42) по виду ничем не отличающегося от здания Бизнес-центра "Кронос"(E43). Он обратил внимание, что списки компаний, арендующих офисы в этих зданиях E42 и E43 отличались не сильно, но уже заметно, да и офис филиала его компании почему-то располагался не на 10 этаже, а на 9. Зато название было таким же, как и во многих других похожих мирах. Всегда "Ernst & Young". Глубоко вздохнув, Седой проследовал к лифту. Через 2 минуты он вошёл в офис, доложил о целях своего прибытия, изложил план действий, составил заявку на необходимые ресурсы, получил временное рабочее место и ключи от квартиры для временного проживания, выслушал благодарность за то, что пользуется личным автомобилем в служебных целях. С этого момента он был там, где нужно и обладал всем необходимым для выполнения задания. Он сел за свой стол и открыл ноутбук. В течение недели он рассчитывал познакомиться с клиентами. Через час он уже знал, где искать Дмитрия. Оказалось, тот уже несколько месяцев живёт в небольшом ПГТ за городом. С поиском остальных членов группы возникли внезапные сложности. Используя ресурсы своей компании по полной программе, до конца дня аудитор наткнулся на редкие следы присутствия Игоря, Гайдина и Гларна в нескольких странах Европы в течение последних месяцев и полную неизвестность относительно текущего местонахождения. Следов Иктана он не обнаружил вовсе. Это ничуть не смутило лирического героя. Он решил начать с Дмитрия, а уже через него выйти на всех остальных.
До конца рабочей недели Седой наблюдал за Дмитрием удалённо. То, что он видел, никак не вязалось с прочитанным в толстой папке. Дмитрий жил бесшабашной жизнью обычного молодого человека. Спал до обеда, тусовался ночами с друзьями, знакомился с девушками, крепко выпивал, и при этом умудрялся 5 раз в неделю вести тренировки в школе Брейк-данса. Никаких других сверхъестественных способностей не проявлял. С другими членами организации не встречался и не контактировал иными способами. Его телефон не был защищён от прослушивания, данные из компьютера также быстро стали достоянием IT-отдела аудиторской компании. Никаких следов незаконной межмировой деятельности не обнаружилось. Становилось понятно, что необходимо идти на контакт. Вечером в пятницу Седой купил новые джинсы, шикарную рубашку и отправился в ночной клуб "Бункер"(E42), который опять же мало чем отличался от "Бункера"(E43). Сидя за столиком с "соточкой" виски, лирический герой наблюдал за Дмитрием, который вместе с друзьями отрывался на танцполе. Седой продумывал и моделировал в голове оптимальную схему знакомства с Дмитрием, которая не вызвала бы никаких подозрений. Пока он был ещё трезв, он отбрасывал один вариант за другим по объективным причинам типа "так он подумает, что я мент", "так он подумает, что я гей", "так он подумает, что я его фанат", "так он может вообще испугаться", "а так делать совсем не вариант". Однако вторая "соточка" сделала своё дело, схем в голове стало возникать всё больше и одна из них вдруг показалась оптимальной. Седой встал из-за стола, а дальше всё было, как в тумане...
Потом неожиданно наступил день. Седой проснулся в кровати съёмной квартиры, которую предоставила ему контора, от жуткой головной боли и острой жажды. Он попытался встать, но обнаружил, что некоторые из его конечностей капитально затекли, не шевелятся, да и вообще придавлены к кровати какими-то людьми. Изучив композицию тел, частью которой он являлся, Седой пришёл к выводу, что помимо него в этой кровати находятся ещё трое: Дмитрий и 2 незнакомые девушки. Ещё несколько секунд клетки мозга, продолжающие тысячами умирать от вчерашней интоксикации, искали способ освободиться из этого человеческого узла. Потом он приложил некоторые усилия и аккуратно свалился с кровати, разбудив при этом только Дмитрия. Небесно-голубые глаза медленно открылись и уставились на Седого. Улыбка, не сходившая с лица Дмитрия даже во время сна стала ещё шире. "Старина-а, ты чего так шумишь?" - пробормотал он осипшим голосом. Седой сидел на полу и не был готов к ответу на вопрос. Все его мысли занимали затёкшие конечности, в которых по ощущениям завелись миллионы голодных термитов, отдающих предпочтение костям, а не дереву. Дмитрий тем временем окончательно поломал композицию тел, выбравшись из-под девушек, которые продолжали мирно спать, и сел в кровати по-турецки.
- Слушай, а сколько времени? А то у меня тренировка в час дня. Блин, я ведь и так из-за тебя вчерашнюю проканал. Меня так и уволить могут.
- Ща, найду часы, - наконец, смог заговорить Седой.
Рука и нога чувствовали себя уже лучше, он встал и оглядел помещение. Комната была равномерно покрыта пустыми бутылками, элементами одежды, остатками какой-то еды и пепельницами, наполненными окурками. Найдя в этом хаосе мобильник, Седой нажал кнопку и сказал:
- Двенадцать.
- О-оу. А в каком мы районе, приятель?
- В Советском.
- А, ну тогда нормально. Должен успеть, - Дмитрий слез с кровати и стал быстро собирать по комнате свою одежду.
- Ох и неплохо же мы тусанулись, походу. Вот только я ничего не помню, - говорил тем временем Седой, показывая на кровать.
- Неплохо - это не то слово! Не помнишь? Серьёзно? Не волнуйся, ты проявил себя, как настоящий мужчина!
- В смысле повернулся к стенке и уснул?
- Ну... Не совсем. Ладно, если захочешь, спросишь у них, когда проснутся. А мне бежать пора. Только сразу их не выгоняй. Напои хоть чаем с печенюшками. Они заслужили.
- Ок. Я только одного не могу понять, как мы вчетвером устроили такой дикий срач всего за ночь?
- За какую ещё ночь, дружище? Вчера эта хата весь день на ушах стояла. И народу было немерено. Просто рассосались все под утро, - уже почти одетый Дмитрий по-дружески похлопал Седого по плечу.
Мозг аудитора был в ступоре до того самого момента, как Дмитрий напялил пуховик, попрощался и вышел в дверь. Оставалось только одно разумное и логичное объяснение тому, как Дмитрий мог пропустить вчера тренировку, которой в пятницу у него в принципе не было, и как хата могла "стоять на ушах" весь день, учитывая, что вчера он весь день был на работе и только вечером пошёл в ночной клуб. Стоя голый в коридоре квартиры, похожей сегодня на наркоманский притон, он ещё раз посмотрел в телефон, чтобы подтвердить свои опасения. На часах было 12:15 8 февраля. Воскресенье. "Неплохо" и правда оказалось не тем словом.
С того дня Седой регулярно поддерживал контакт с Дмитрием. Они виделись от 1 до 3 раз в неделю, ходили в кофейни, смотрели фильмы под пиво, посещали ночные клубы, заводили новые знакомства, бегали на лыжах, а с приходом весны - трусцой, висели на турниках, просто болтали "за жизнь" на балконе. Седой наблюдал и ждал, что Дмитрий хоть как-то выдаст себя или появления других зацепок от прочих членов группировки. Шли недели, но ни того, ни другого не происходило. Игорь, Гайдин и Гларн будто канули в Лету, а Дмитрий вёл себя, как обычный молодой человек, жизнь которого не пощадила хип-хоп культура. Седой спокойно отлучался в E43, иногда проводил там по нескольку дней с друзьями и родными, а потом по официальной версии уезжал в новую командировку, возвращался в E42, встречался с Дмитрием и убеждался в том, что новостей нет. В таком режиме закончилась зима, прошла весна и наступило лето. Седой всё больше внимания уделял своим делам в E43 и всё меньше времени проводил в E42. 3 июля в пятницу состоялась его свадьба, а в воскресенье его, ещё не совсем протрезвевшего после второго дня празднования, разбудил телефонный звонок с новостями о том, что в E42 на Дмитрия неудачно напали трое неизвестных, после чего он говорил по телефону с Игорем и сорвался в Кемерово. Остатки лошадиной дозы коньяка, выпитого вчера на пляже, пулей вылетели через поры Седого вместе с холодным потом.
Через час "Ведро" уже мчалось по Ленинск-Кузнецкой трассе(E42). На пассажирском сидении стоял открытый ноутбук. Ранее на него поступали записи всех разговоров Дмитрия, теперь телефон Игоря прослушивался тоже. В пути Седой слушал телефонные разговоры прямо в реальном времени. За 3 часа с телефона Дмитрия не было ни входящих, ни исходящих вызовов. Зато телефон Игоря практически не умолкал. Он звонил многим людям, многие звонили ему. Он решал параллельно сразу много разных вопросов, и ситуация в которую попал Дмитрий, казалось, совсем не была для него приоритетной. Тем не менее, с каждым часом прослушивания полезной для Седого информации становилось всё больше. Однако, когда Седой въезжал в Кемерово, в каком-то очередном малозначительном разговоре Игорь вдруг выдал: "Слышь мудила, который меня сейчас слушает, лучше забудь всё, что ты услышал. Что бы ты о себе не думал, знай, тебе это не по зубам. Не лезь!" После этого телефон Игоря замолчал. Седой улыбался. Он любил угрозы. И, конечно, не собирался бросать дело, которое наконец-то сдвинулось с мёртвой точки. Он поселился в гостинице и ещё раз внимательно прослушал все разговоры Игоря. Стало понятно, что Игорь собирается вытаскивать Дмитрия из этого мира, но ресурсов для этого у него катастрофически не хватает. В разговорах он перечислил несколько способов, к которым может прибегнуть, и все они были чрезвычайно сложны. Седой в очередной раз порадовался, что его собственная мироходческая способность настолько универсальна и отлично работает в мирах даже с низким потенциалом. К слову, в своих разговорах Игорь упомянул, что можно попробовать вытащить Дмитрия тем самым "Принципом наложения транспортных потоков", разве что назвал его иначе. Разумеется, способностью Седого Игорь не обладал, но владел методологией расчёта времени и места таких спонтанных событий. Он говорил об этом варианте развития событий, как о маловероятном. Шанс того, что он сможет вообще хоть что-то вычислить, был по его словам невелик (слишком много факторов необходимо учесть), и если даже вычисления будут успешными, не факт, что необходимое событие произойдёт в скором времени и будет легко доступно. Игорь сказал, что "конечно, попробует прикинуть на салфетке", но если дело не пойдёт, задуряться не будет и начнёт прорабатывать другие варианты. В седой голове зрел совершенно дикий план. Он решил помочь Игорю вытащить Дмитрия именно этим способом. Ведь в этом случае Дмитрий не исчезнет в неизвестном направлении, а будет в каком-то заранее известном месте. Лучшим вариантом казалось переместиться в пункт назначения и оттуда проследить за Дмитрием на пути к кораблю. Или наоборот сесть здесь на хвост Игорю, но при этом не выпускать Дмитрия из поля зрения. Если бы дело выгорело, Седой бы сориентировался. Провоцировать наложение прямо здесь и прямо сейчас он умел в совершенстве. А спровоцировать его в недалёком будущем, да так мощно, чтобы Игорь, "прикидывая на салфетке" сразу на него наткнулся, вот что было настоящим испытанием для лирического героя.
Следующие 3 часа Седой провёл в полу медитативном состоянии. Сначала он сканировал мир своей способностью на предмет ближайших спонтанных перемещений через транспортные потоки. Обнаружил, что самое раннее произойдёт только через несколько лет. Судя по телефонными разговорам, столько времени у Игоря и Дмитрия просто нет, да и его задание без того уже слишком затянулось. Потом он прислушивался к своим ощущениям и пытался понять, осилит ли он задуманное, и что нужно ему для реализации замысла. Пришёл к выводу, что имеет представление как это всё провернуть. И нужно ему для этого, как не странно, "быть у руля". Уверенной походкой, одетый в спортивный костюм Седой вышел из гостиницы и направился в соседнее здание, в котором располагался фитнес-центр. Заплатив за разовое посещение, он отправился прямо в тренажёрный зал и сел на велотренажёр. Через 15 минут он уже находился в состоянии глубокого транса, не переставая крутить педали. Если бы в этот момент в зал зашёл кто-то, способный видеть чуть больше, чем внешнюю оболочку мира, которая доступна взгляду простых смертных, он не смог бы оторвать глаз от процесса, которым был занят Седой. Способный видеть силовые линии мира узрел бы, как человек на велотренажёре буквально титаническими усилиями по одной выгибает их траекторию, заставляя течь через собственное тело, потом отправляет по её каналу какой-то инородный сгусток энергии, возвращает линию на место и принимается за следующую. Тот, кто осознаёт многослойность мировой ткани, почувствовал бы импульсы, которые посылал каждый оборот педалей по слоям средней глубины. Он понял бы, что процесс аналогичен сейсмической активности, и безобидные импульсы здесь могут вызвать страшные повреждения мировой ткани где-то на другом конце мира. А если самому обычному примитивно мыслящему человеку внезапно объяснить всю глубину процесса, которым был занят Седой, тот, наверное, посчитал бы аудитора как минимум Богом. Однако ни один из трёх людей в радиусе 1000 километров, способных невооружённым глазом увидеть, что на велотренажёре происходят не совсем обычные вещи, не почтил своим присутствием небольшой фитнес-центр города Кемерово в это воскресенье, поэтому поздним вечером ритуал Седого завершился успешно.
Когда он слез с велотренажёра, ему казалось, что ближе к смерти он ещё никогда не был. Ноги отказывались идти. Перед глазами стояли чёрные круги. Руки висели, как плети. Пальцы, ещё недавно сжимавшие руль велосипеда, отекли и совсем не шевелились. Из носа и ушей струились ручейки крови. Вестибулярный аппарат, казалось, просто перестал работать. Седой не мог вспомнить испытывал ли он когда-либо настолько сильную тошноту. Тело ломило, температура была настолько высокой, что казалось на нём можно яичницу жарить. Все самые обычные люди, имевшие удовольствие наблюдать Седого тем вечером на пути от фитнес-центра в соседнее здание гостиницы, сделали один и тот же вывод: чувак нажрался. Поэтому все обходили его стороной, и никто не предложил помощь, которая была так отчаянно ему нужна. Какую-то часть пути он даже прошёл, опираясь на стены, но в основном приходилось ползти. Он боялся забыть подробности перехода, который только что спровоцировал на расстоянии нескольких тысяч километров и почти через неделю в будущем, поэтому всю дорогу проговаривал всё самое важное. Со стороны это выглядело, как отрывистое бормотание: "E42... Мурманск... Дежавю... 11 июля... Суббота... Северный-ледовитый... E7... Академик Седов... Тихий... ЭлЭй... 30 сентября..." Более часа спустя он всё-таки добрался до кровати в своём номере. Проснулся только утром во вторник. До вечера среды Седой практически не мог подняться с кровати и большую часть времени опять же спал, но в короткие периоды бодрствования с помощью ноутбука выяснил, что в понедельник Дмитрий встретился с Игорем и отбыл на поезде в Москву. Это значило, что его план сработал, и всё происходит именно так, как он задумал. Немного обидно было от того, что после встречи в кофейне в понедельник утром, Игорь снова пропал с радаров. Седой полагал, будь он в форме, не упустил бы Игоря ни за что. С другой стороны, у него теперь было много времени, чтобы подождать очередной активности группировки здесь. Ведь если на рассвете воскресенья 12 июля Дмитрий переместится с торгового судна "Дежавю" на "Академика Седова" (здесь лирический герой в очередной раз улыбнулся из-за ироничности названия корабля), то в ЭлЭй его надо будет встречать только через два с половиной месяца. "Опять же, если здесь Игорь и компания снова залягут на дно, можно будет больше времени провести с женой..." - подумал Седой перед тем, как в очередной раз погрузиться в сон.
Лишь один момент никак не выходил из головы Седого на протяжении двух с половиной месяцев. Тот телефонный разговор Дмитрия и Игоря, с которого всё началось. Почему Дмитрий разговаривал с Игорем так, будто не знает его? Может быть, он шифровался, догадываясь о прослушке? Но почему тогда он так легко говорил о трупах и всём остальном? Ответ на эти вопросы был прост, но получить его Седому было суждено только 30 сентября. В остальном, время прошло незаметно и спокойно. Практически всё время он провёл в E43, так как Игорь, Гайдин и Гларн никак не проявляли себя в E42. 20 сентября аудитор улетел в Москву, уладил там кое-какие дела и 25-ого снова сел на самолёт, который приземлился через 12 часов в Международном Аэропорту Лос-Анджелеса. Там он сел в первый попавшийся автобус, идущий в город и через некоторое время совершил переход из Лос-Анджелеса(E43) в аналогичный автобус аналогичного города ЭлЭй(E7). Поскольку этот мир, который сведущие люди называли "Нецзах" или "сефира Личности", отличался от группы миров E4* очень существенно, прежде всего пришлось связаться с представительством своей компании, обменять документы, деньги и прослушать краткое саммари о событиях, происходящих в мире. После этого Седой поселился в гостинице, выспался, арендовал машину, изучил город, покатался по окрестностям и крепко выпил в баре с местными, чтобы изучить произношение здешнего английского и слова, которые в E4* не встречаются. Через пару дней он был уже полностью готов встречать Дмитрия.
Его Императорского Величества Научно-Исследовательское Судно "Академик Седов" прибыло в порт ЭлЭй точно по графику в 10 утра 30 сентября. Дмитрий сходил на берег в матросских штанах и тельняшке-безрукавке, с сумкой через плечо и стандартной лучезарной улыбкой на лице. С их последней встречи он совсем не изменился, разве что на его руках появились какие-то вытатуированные надписи. Седой в брюках и розовой рубашке, также улыбаясь во весь рот встречал его на пристани стандартной приветственной фразой, которой они всегда пользовались в E42:
- Здравствуй, Ганста!
- Ну, и чего тебе надо, педик? - Услышал он в ответ. Дмитрий смотрел на него так, будто впервые в жизни видел.
- Что? Я... - замешкался лирический герой, - Ганста, это же я! Седой. Мы же с тобой 3 месяца не виделись, и ты вот так со мной разговариваешь?
- Ты хочешь сказать, что мы с тобой знакомы? Старик, но тогда ты должен знать, что у меня проблемы с памятью. Например, сейчас я не помню ничего из своей прошлой жизни. Даже, как сел на этот долбаный корабль.
- О как, - в голове у Седого всё стало постепенно проясняться, - Но ты никогда не говорил мне об этом. И за полгода нашего общения я ничего подобного не заметил. Когда ты бухал и ничего не помнил, не считается, конечно.
- Хм, странно. Обычно я всем об этом рассказываю. Чтобы потом непоняток не возникало. Но не парься. У нас есть возможность проверить твои слова, - Дмитрий достал из-под ремня штанов чёрную тетрадь и продемонстрировал её Седому, - Кладезь информации о том, кто я и что творил. Одна проблема, эта чёртова штуковина устроена таким образом, что её невозможно просто взять и прочитать от начала до конца. Надо точно знать о ком или о чём именно ты хочешь узнать, тогда накопаешь записи, относящиеся к делу. Как говоришь? Седой, да? Если мы с тобой и правда много общались, то, наверняка, я это записал. Но если тебя здесь нет, учти, я буду думать, что ты пытаешься меня обмануть, а этого, поверь, лучше не делать.
Дмитрий с минуту листал дневник от начала к концу, потом в обратном направлении, потом снова вперёд. Наконец, остановился, несколько раз пробежал глазами по странице не перелистывая, улыбнулся, захлопнул дневник, засунул его за ремень, схватил Седого за руку, притянул к себе, крепко обнял и радостно объявил:
- Всё в норме, Ганста! Там написано, что ты чёткий чувак и мой корефан. Мы тусили с тобой в Новосибирске. Это где вообще?
- В России, - Седой немного опешил от таких проявлений чувств.
- В Российской Империи, имеешь ввиду?
- Ну... Да, конечно.
- И какого ж фига ты забыл здесь на другом конце Земли?
- Тебя же встречаю, баран, - сориентировался Седой, - Ты же сам меня просил!
- Да? А, наверное. Не помню. Но это я грамотно сделал. Хоть не скучно будет. Слушай, мне тут в Рикарди-таун надо, знаешь где это? Поедешь со мной?
- Знаю. Я на машине. Доедем часов за 6.
- Так чего же мы ждём, дружище!? - Дмитрия, казалось, сейчас разорвёт от счастья, - Погнали!!
В дороге Дмитрий болтал, не умолкая. У "Академика Седова" был чрезвычайно долгий и сложный маршрут, и парень считал своим долгом поведать другу обо всех своих приключениях. Седой молчал и почти не слушал. Он сжимал руль, топтал педаль в пол и зверски злился на себя. Слишком много времени он потерял, сделав ставку на Дмитрия, который, по-видимому, был совершенно бесполезен для проникновения на "Летучий Голландец" и внедрения в организацию, как в E42, так и здесь. В голове аудитора хаотично крутились варианты дальнейших действий. Болтовня отвлекала и раздражала. Хотелось, чтобы Дмитрий заткнулся, курить, выпить 300 грамм виски и уничтожить что-то красивое. Внезапно эти простые желания и стали новым планом. В 30 километрах от ЭлЭй на пустынной трассе Седой нажал на педаль тормоза и съехал на обочину.
- Надо поссать, да покурить, я считаю, - прервал он рассказ Дмитрия, который, казалось, и не заметил, что они остановились.
- Базара ноль, - сказал Дмитрий и вышел из машины.
Седой вышел следом, достал пачку сигарет, вытащил две, одну протянул Дмитрию. Они закурили.
- Кстати, жаль, что ты ничего не помнишь, - сказал Седой, пожёвывая фильтр.
- Почему это? По-моему, наоборот круто. Никаких тебе тяжёлых воспоминаний, боли утрат, привязанностей и прочей фигни, которая мешает жить.
- Да потому, Ганста, - Седой изо всех сил старался скрыть, что его прямо потряхивает от злости, - Если бы ты помнил, что являешься членом неизвестной строго законспирированной организации, действующей на просторах множества миров, ты бы ещё мог быть мне хоть как-то полезен. А так, извиняй!
В следующую секунду Седой убил Дмитрия, разделив его голову Топором вертикально напополам.
В этом и заключалась вторая способность лирического героя, раскрывшаяся после продажи души межмировой аудиторской компании. Она была далека от мироходчества. Она была боевой. В любом мире, в любом месте, в любое время в течении секунды он мог "достать" буквально из ниоткуда своё оружие. Топор. По желанию Седого он моментально появлялся в его руке. В каждом мире он выглядел иначе, чем в другом. В зависимости от потенциала мира мог обладать разнообразными свойствами. Если Топор разрушался, через некоторое время Седой мог "достать" его вновь. Если его где-то оставить или потерять, он со временем исчезал, а Седой с этого момента мог снова его "достать". Также быстро он мог его "прятать" в никуда, если было нужно. Топор просто исчезал. Плюс к этому, вторая часть способности заключалась в том, что уровень владения этим Топором у Седого был невероятный и продолжал быстро расти от тренировок, которыми он не пренебрегал. Храбрые викинги средневековья нервно курили бы в сторонке и завидовали, увидев лирического героя в бою.
Седой курил и смотрел, как упало тело Дмитрия, как по выжженной солнцем земле растекалась алая кровь. Смотрел на Топор, который здесь напоминал скорее какое-то декоративное оружие викторианской эпохи, но судя по тому, как входил в череп в момент удара, был чрезвычайно острым. Седой наслаждался тишиной и видом трупа Дмитрия, который порядком достал его ещё в E42. Он был уверен, узнав о смерти члена организации, Игорь, Гайдин и Гларн начнут дёргаться и обязательно проявят себя хоть в каком-нибудь из миров, и вот тогда он познакомится с ними. Якобы случайно. Так, чтобы не вызвать подозрений. Прикинется ветошью. Вотрётся в доверие. Он умеет нравиться людям. Поможет им в какой-нибудь передряге, коих, судя по телефонным разговорам Игоря, у них хоть ложкой ешь. В результате он всё равно окажется на их корабле. Станет членом команды, если понадобится, и сможет, наконец, понять, чем же именно они занимаются. Эта затянувшаяся подготовка закончится, а, собственно, аудиторская проверка, начнётся.
Выбросив бычок, Седой "спрятал" Топор, сел в машину, развернулся и умчался обратно в направлении ЭлЭй, оставив тело лежать на обочине. Был лишь только один изъян в плане аудитора. Он не знал, а потому не мог учесть, что Дмитрия убивали уже очень много раз, но ещё никому не удалось сделать это навсегда.