В Библиотеке
Библиотека была действительно огромной. Высокие стеллажи протянулись на сотни метров, составляя собой причудливые переходы и коридорчики, так что любой непосвященный в тайны данного места рисковал уже никогда из него не выбраться. Собственно, я относилась как раз к таковым, поэтому старалась не отходить далеко от центральной залы, предпочитая, чтобы мои заказы приносили именно сюда.
По правде говоря, я и сама не знала, что именно хотела найти, и это существенно затрудняло работу обслуживающего персонала, но пока им платишь, они будут всем довольны. Я облюбовала большой кожаный диван в самом центре помещения и бесцеремонно завалила его книгами. Почерневшие от времени фолианты, аккуратные дневники, потрепанные тетрадки – все было хаотично перемешано. Редкие посетители бросали на меня недовольные взгляды, но нравоучения читать не пытались, каким-то внутренним чутьем понимая, что если начнут…то в библиотеке станет на несколько книг больше.
- Мы скоро закрываемся, юная леди! – ко мне приблизился немолодой уже мужчина во фраке, больше подходящем какому-нибудь дворецкому, а вовсе не библиотекарю.
Я привычным жестом швырнула на журнальный столик горсть монет.
- Ммм…хорошо, можете остаться здесь на ночь. Пойду, принесу вам еще несколько ламп.
Однако, к моему удивлению, вернулся он вовсе не с лампами, а с подносом, на котором красовались чайный сервиз на две персоны и блюдце, доверху заполненное какими-то сладостями.
- Я подумал, что это вам сейчас нужнее, - он опустил поднос на столик, разгреб завал книг на диване и устроился рядом со мной. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, с моего лица не сходило выражение вселенского скепсиса, а он учтиво и заинтересованно улыбался.
- Вы приходите сюда уже третий день подряд, вернее, вы вообще отсюда не уходите. Может, я смогу вам помочь, тогда поиски пойдут быстрее, - с этими словами он разлил чай и протянул мне одну чашку, - Не бойтесь, не отравлено.
- Я ищу человека, - я с опаской попробовала напиток и выжидающе посмотрела на собеседника. Он расхохотался.
- Ну, разумеется, вы ищите человека! Каждый, кто приходит сюда, ищет какого-нибудь человека. Посмотрите, скольких людей вы уже нашли! – он указал на валяющиеся вокруг книги, - И скольких вы еще не одарили своим вниманием, - неопределенный взмах рукой в сторону дальних стеллажей, - Неужели, чтобы найти одного персонажа, вы рискнете перечитать всю библиотеку? На это ни одной жизни не хватит.
- У меня впереди вечность, знаете ли… - я с сожалением отложила в сторону неприметную книжонку в обветшавшем переплете. Снова не то.
- Мне всегда казалось, что вечность можно провести с большим интересом, чем листая страницы чужих историй.
- Я тоже так думала, пока не узнала правду. Знаете, я вам завидую.
- В чем же?
- Да в том, что ваш мир – единственное место, лишенное иллюзий. Там, откуда я родом, принято верить, что после смерти душа человека возносится к некоему Богу или же попадает в плен к не менее мифическому Дьяволу. Есть люди, которые думают, что растворяться во вселенском Ничто и есть те, кто уверен в существовании Единой Материи, Начала Начал. Вариантов масса, но на деле никто не знает, какое его ждет посмертие и будет ли оно вовсе. Ваш мир в этом плане наиболее честен. Вы точно так же, как и везде, погребаете своих умерших, но только здесь их души становятся книгами, на страницах которых запечатлена вся жизнь человека от младенчества и до самого конца. Наверно, ваши люди невольно стремятся быть как можно лучше, зная, что их жизнь потом сможет прочитать любой желающий?
- О нет, люди у нас такие же, как и везде. Кто-то уже мнит себя величественным гримуаром, хотя на самом деле достоин разве что черновой рукописи. Никогда не узнаешь, какой станет твоя книга, поэтому глупо что-то рассчитывать и планировать заранее.
- Глупо? Вы мне напомнили одного человека. Он называл себя сборником стихов о романтике и жизни. Книжечка небольшого формата в переплете из черной кожи. На обложке вышитая золотыми нитями сова. Вам не попадалась такая? – ехидничаю, вспоминая Као.
Мой собеседник не успел ответить. Внезапно одна из книг, мирно лежавших на диване, задрожала и рассыпалась пеплом, который тонкими струйками стал просачиваться на пол.
- Это еще что? – признаться, хотелось сказать что-нибудь менее цензурное, но благородное воспитание не позволило сквернословию сорваться с губ.
- Ааа, так вы первый раз увидели! Мы называем это истинной смертью души. Видите ли, книгу невозможно уничтожить, пока в мире есть хоть одно существо, которое помнит человека или происходившие с ним события. Если книга исчезла, это означает лишь то, что погиб последний носитель информации о ее человеке. Все просто. Не боитесь, что тоже случиться и с той книгой, которую вы ищете?
- О, нет. Я знала этого человека лично и уж точно никогда не забуду. Меня больше пугает перспектива не найти книгу вовремя.
- А имя у вашего человека есть? Зная одно только имя, можно существенно сократить круг вариантов.
- Есть, и не одно. Более того, я уверена, что настоящего он не говорил никому и никогда. По сути, я ничего о нем не знаю, кроме того, что он умер около двадцати лет назад и унес с собой в могилу, то есть, в библиотеку кое-какую информацию.
- Важную?
- Только для меня. Кстати, ваш король, Луи XIV, устраивает торжественный прием. Когда?
- Через четыре дня, а вы хотите пойти?
- Я обязана там быть. Значит, четыре дня… - если я найду книгу, у меня будет шанс убить двух зайцев одним ударом, - Спасибо за чай, а сейчас я хотела бы побыть одна.
- Да, разумеется, зовите, если что понадобиться, - он поклонился и отправился к выходу из залы, но обернулся на полпути, - Могу я узнать ваше имя? А то неловко обращаться к вам местоимениями.
- Обычно меня называют Серая дочь Легиона, а мое настоящее имя не имеет значения…
Мой собеседник поклонился еще ниже и вышел. Я осталась одна, в звенящей тишине, нарушаемой лишь редкими шорохами чьих-то рассыпающихся жизней. Кажется, теперь я знаю, где нужно искать. Правда, мне хотелось еще успеть заскочить на ту памятную крышу, но рассчитывать на свободное время было бы глупо. Так что, бэйлис придется отложить до следующего раза. В конце концов, у нас впереди вечность.